Артур Сумароков 2015, Nov 22

Брат и сестра, познавшие страсть кровосмесительной связи, жестоко расправляются со своими родителями. Однако наслаждаться друг другом в уютном, заброшенном в горах, домике им не дано, ибо Смерть и Безумие ныне не отпустят своих Ангелов. Четвертая по счету полнометражная режиссерская работа итальянца Айвана Зуккона, фильм 'Больные мозги' 2006 года, к сожалению, для широкого круга зрителей и ценителей нетривиальных хорроров с сильным авторским потенциалом осталась неизвестной и незамеченной. Относительно успешно представленная на нескольких европейских кинофестивалях, лента Айвана Зуккона является не просто эпатажным фильмом ужасов трансгрессивного плана, а скорее метафоричной авторской драмой с элементами шокирующего натурализма, вобрав в себя лучшие традиции итальянского кинематографа. 1. Прирожденные убийцы. В центре сюжета ленты находятся единокровные брат и сестра Моника(Кристина Чепрага) и Давид(Эмануэль Керман), вступившие в сексуальную связь. Данные персонажи весьма прямолинейно отсылают зрителя к героям 'Прирожденных убийц' Оливера Стоуна, Микки и Мэллори, и к персонажам скандальной ленты Нико Масторакиса 'Остров смерти', на который в большей степени и схожи 'Больные мозги'. Моника и Давид - субстрат тяжелой социальной атмосферы, порождение фрейдистских комплексов, продукт люмпенизированного общества, обобщение притягательной природы насилия и пороков. Айван Зуккон резкими штрихами макабрической палитры создает драму порока, опираясь в художественных методах также и на Пазолини, и на Бертолуччи, драму, в которой натуралистичные ужасы лишь являются методом воплощения художественного замысла фильма. 2. Meta Cinema. Однако в 'Больных мозгах' присутствует не только остросоциальный подтекст, но и метафорический. Моника и Давид - это анти-Адам и анти-Ева, замкнутые в перевернутом Эдеме, в своем личном Аду, погружающиеся во все более вязкую и кровавую трясину бессмысленного насилия и извращений. Фильм от начала и до конца, весьма неоднозначного и непростого для трактовки, переполнен символизмом в малозаметных деталях, превращая на выходе данный фильм в метатворение, жестокую религиозную притчу, в которой показан мир и человек в нем, не верящий ни в Бога, ни в черта и наказываемый за это. Айван Зуккон буквально предвосхищает своей лентой 'Антихрист' Фон Триера, используя отчасти и элементы 'Догмы-95', избегая нарочитой эстетики, насыщая операторскую манеру шероховатостью и шокирующей реалистичнотью. 3. Трансгрессивный эпатаж. 'Больные мозги' также можно рассматривать и как просто пример эпатажного трансгрессивного кинематографа, которым был некогда богат итальянский кинематограф. 'Больные мозги' оттого и остаются неизвестными почти никому из киноманов, что слишком уж нарочито возвращают зрителя к традициям 'Калигулы', 'Дома на краю парка', 'Нью-йоркского потрошителя' и 'Сало, или 120 дней Содома'. Кино, созданное с использованием шока ради шока, никогда по-настоящему ценным и цельным в художественном плане не станет(это признать следует), а 'Больные мозги', несмотря на обилие смысловых пластов, являются шокирующей постмодернистской зарисовкой нравов общественных низов, шокирующей ничуть не меньше, чем ниженазванные фильмы, хотя и относительно безобидно выглядящей на фоне 'Сербского фильма'.