Артур Сумароков 2015, Nov 23

Пропитанные кровью, порохом, а также пряным духом реформации и националистических воззрений времена сегуната Токугавы. Клан Бохати, некогда имевший огромное влияние на сегуна и его окружение, заручается поддержкой самурая-отступника Сино, который давно плюнул на все существующие кодексы и законы, чтобы начать с его помощью разборки с совсем обнаглевшими конкурентами клана. В свою очередь, Сино в его кровавых делишках будет помогать разношерстная группа проституток, которым уже нечего терять, кроме своих скромных одежд. Для большинства несведущих Япония давно уже превратилась в эдакое государство-клише, не меньшее, чем Россия или США. Если упоминаем самураев, то всеобязательным дополнением к ним или ассоциацией будет поруганная или отвоеванная честь, или же сочный ритуал кровавого сеппуку. Если начинаем говорить о еде, то поневоле подразумеваем гастрономические субстраты суши, сашими, роллов и прочего фастфудного полуфабриката. Японская литература богата не только микроскопическими хокку или нечто высокопарно-философическим, а японский кинематограф лишь только Акирой Куросавой не ограничивается. Одним из культурных революционеров и главных законодателей новой кинематографической моды в послевоенной Японии был режиссер Тэруо Исии, которого по праву можно назвать японским Роджером Корманом. Исии на протяжении своей длительной карьеры, давшей толчок японской разновидности грайндхауса, достиг немалых высот, став одним из действительно апологетом новаторского кинокульта, создав значительные по своему влиянию ленты в субжанрах трэша, таких как тюремное кино(трилогия «Тюрьма Абасири»), чудеса порнопыточного кино(благодаря экранизациям Исии романов Эдогавы Рампо эрогуро и хентай приобрели наиболее вкусные свои черты экстремального эксплицизма), или веселые псевдосамурайские боевики. Собственно, к последним и относится одна из самых культовых работ Исии-сана, фильм «Бусидо Бохати: Путь забывших о восьми» 1973 года, сюжетный фундамент которого основан на одноименном комиксе Кадзуо Койкэ. Формально принадлежа к картинам самурайского жанра, в Японии никогда не устаревавшему, фильм «Бусидо Бохати» нетривиальными методами его окончательно препарировал и провел полную и бесповоротную деконструкцию, лишив привычной серьезности, философичности и историчности. В роскошном антураже кровавого сегуната, Тэруо Исии создал кино ироническое и откровенно издевательское по отношению ко всему бывшему дотоле незыблемым и консервативным, законсервированным в своей закоснелости. В сценарном наполнении фильма легко угадываются художественные мотивы литературных произведений Эдогавы Рампо, Онироку Дана, Кендзабуро Оэ и даже Рюноске Акутагавы; кинематографическая же ткань фильма искусно переплетается как с классиками японского классического кино, того же Куросавы, так и с самыми известными представителями западного грайндхаусного кино. «Бусидо Бохати» — это по сути изобретательный по своему киноязыку парафраз «Быстрее, кошечка! Убей! Убей» и «Мегер» Расса Майера, ибо центральным героем является далеко не ронин Сино, а окружающие его несколько штук полноприводных гейш с пулеметами, плетками, а также мачете. И действует Тэруо Исии как режиссер в картине весьма оригинально, добавляя к привычному набору откровенного секса и изощренного насилия изысканные шелковые кружева изобразительного ряда, но не пускаясь во все тяжкие кинематографической поэтики, однако и держась в рамках эстетики(без наслаждения аберрантным натурализмом деталей), которой дотоле фильмы Тэруо Исии страдали не так-то уж и сильно. Вместо притчи о ронине, ужасах проституции и клановых распрях Исии представляет безумный и полный неуемной фантазии самурайский фильм, напрочь лишенный основных традиций этого жанра, ибо и главный герой созвучен героям-одиночкам 70-х годов, так усердно населявшим киноэкраны тех времен, а от самой истории и ее подачи веет на мили шизофренией и фантасмагорией. Но лучше попрощаться с традициями прошлых веков так, чем ждать момента, когда штампы их превратят в малоаппетитную кровавую массу, ибо иногда даже история терпит сослагательные наклонения в угоду эффектному художественному замыслу, в данном случае созданном не Богом от кино, а его Дьяволом, коим иногда и называется Исии-сан.